За первый год работы проектного офиса правительства созданы сотни тысяч новых рабочих мест в сфере малого бизнеса, отремонтированы дороги в крупнейших городах. За успехи, достигнутые в прошлом году, проектные чиновники будут премированы, при этом сами механизмы материального стимулирования будут совершенствоваться. Об этом рассказал в интервью «Известиям» замруководителя аппарата правительства — директор департамента проектной деятельности правительства Андрей Слепнев.
— Завершился первый год работы проектного офиса правительства. Вы довольны итогами или ожидали большего?
— Проектный офис заработал и набирает сторонников в самых разных сферах. Мы не ушли в управленческое теоретизирование, а занялись конкретными делами, чтобы уже к концу 2018 года показать результаты, но промежуточные итоги можно подвести уже сейчас. Изменилась ситуация с дорогами в крупнейших городах, запустилось всенародное движение по благоустройству городской среды, созданы сотни тысяч новых рабочих мест в сфере малого бизнеса, в том числе — в моногородах. Есть достижения в области здравоохранения и образования. Перезапущена система санитарной авиации в труднодоступных регионах — это помогло спасти около 8 тыс. жизней в прошлом году. Создана сеть детских технопарков в 37 регионах, введено дополнительное образование.
— Какие проекты реализовывались лучше всего?
— Мы пока не ставили такую задачу: сравнивать проекты. Проектное управление в правительстве только заработало, а в первом классе оценок не ставят — чтобы никого не демотивировать. Но отдельные направления могу отметить. По вовлечению граждан в работу лучшими стали проекты по городской среде и дорогам. По применению ускоренной процедуры межведомственного взаимодействия и сокращения бюрократии отличные результаты показала команда реформы контрольно-надзорной деятельности. По обеспечению согласованного взаимодействия федерального, регионального и муниципального уровней, по решению конкретных задач на местах очень хороший результат у проекта по развитию моногородов.
— В правительстве говорят, что многие процессы не нуждаются в том, чтобы быть именно проектами — они могут идти в рабочем режиме. Согласны ли вы с этим?
— Согласен. Есть проекты, которые, по сути, являются упаковкой в проектный формат текущей работы. Скорее всего, в ближайшее время будут заявлены новые стратегические приоритеты в рамках очередного политического цикла, и под эти приоритеты будут уточнены и направления проектной деятельности. Многие проекты из сегодняшнего портфеля останутся, некоторые предстоит скорректировать, а какие-то передадут на ведомственный уровень, но появятся и новые.
— Что можно безболезненно перевести на ведомственный уровень?
— Это «кейсы» из традиционных сфер — образования, здравоохранения, экологии. Как проекты они уже состоялись, работа выстроена, и дальше можно идти в рабочем режиме.
— А какие темы, наоборот, нужно переделать в проекты?
— Всё, что связано с внедрением технологий, цифровизацией. Сейчас мы работаем над «Цифровой школой», расширяется проект «Электронное здравоохранение». В декабре президент дал поручения по части жилищной сферы, совершенствованию ЖКХ. По этим направлениям будем наращивать активность.
— Насколько реализация всех «кейсов» может ускорить рост ВВП?
— Проект проекту рознь. Например, есть проект по несырьевому экспорту. Если к 2025 году его удвоить, то, по существующим оценкам, рост экономики составит 3,5–4%. С малым бизнесом то же самое. Но есть задачи, у которых цель — не рост ВВП. Например, «кейсы» по мусоросжигательным заводам.
— Планируется наделять проектных госслужащих новыми функциями? Например, дать им полномочия по принятию решений.
— У них есть такие функции. Не исключаю, что их надо расширять. Но государственный служащий, которого министерство делегировало в команду проекта, обладает всей полнотой полномочий: он может согласовывать проекты актов, принимать решения. Тут важна роль руководителя проекта: он должен ставить вопросы принципиально. Нельзя прописать все шаги руководителя проекта. Это не автомат, а живой руководитель, и он сам должен включать голову и думать, как собрать в свой проект лучших специалистов. Как при ремонте квартиры: если плиточник, штукатур и маляр — плохие специалисты, то результат будет аховый. Любой прораб, когда собирает бригаду для ремонта квартиры, выбирает и говорит: «Нет, с этим я работать не буду, потому что он всё завалит, а мне потом разбираться с претензиями».
— Будут изменения для улучшения работы?
— В плане развития на этот год у нас две большие задачи: совершенствование механизмов материального стимулирования участников проектов и внедрение IT-решений. Например, безбумажный документооборот, автоматический контроль исполнения плана, удаленное согласование документов, удобные средства коммуникаций. Кроме того, необходимо увязать стратегическое планирование, проектное управление и бюджетное планирование — всё должно быть в единых циклах.
— Как вы хотите изменить систему материального стимулирования участников проектов?
— Мы предлагаем, чтобы размер премии зависел от достижения персональных ключевых показателей, от общих показателей эффективности и от проектной дисциплины. Самое важное — учет достижения результатов. Например, у руководителя проекта премия больше, но она почти полностью зависит от того, достигнут результат или нет. У рядового сотрудника премия меньше, и она зависит в основном от того, выполнил ли он свои конкретные обязанности. Но и за общий результат он тоже что-то получает.
В то же время, видимо, не обойтись без наладки механизмов стимулирования всех государственных служащих, потому что иначе возникает справедливый вопрос: если человек в проекте, он важную задачу выполняет, а если нет — неважную? Чувствительная тема, поэтому придется делать единую наладку.
— В том году проектные госслужащие уже получили первые премии. Каков средний размер?
— За прошлый год участники проектов получили премии по итогам только III и IV кварталов. Мы оценивали в первую очередь персональные показатели эффективности и проектную дисциплину, смотрели, какие инструменты проектного управления команды применяют на деле. Размер исчислялся в десятках тысяч рублей. В феврале президиум совета при президенте по стратегическому развитию и приоритетным проектам планирует рассмотреть итоги работы за 2017 год. С учетом решений президиума будем обсуждать вопрос о премировании за достигнутые результаты года. Думаю, что премия участника, который большую часть времени работает именно в проектах на ответственных ролях и обеспечивает достигнутый результат, может быть выше 100 тыс. рублей. Это зависит от размера премиального фонда ведомства тоже.
— Раньше у вас было предложение премировать за проектные идеи. Сохраняются ли такие планы?
— Да, задача по созданию так называемой фабрики идей сохраняется. Но похвастаться, что мы готовы к ее созданию сейчас, мы не можем. Это задача чуть более отдаленной перспективы.
— Сейчас региональные чиновники проходят аттестацию по проектному управлению. Как она продвигается, есть ли те, кто не сдал?
— Немного, но есть. Кто провалил — пересдают экзамены. Летом аттестацию проходили федеральные чиновники. Есть заместители министров, которые с первого раза экзамены не сдали и приходили на пересдачу.
— Не было случаев, чтобы после провала на экзаменах кого-то исключили из проекта?
— Пока нет. Но пока не было и случаев, чтобы кто-то так и не пересдал.
— Экзамены для федеральных чиновников будут ежегодными?
— Оценка и аттестация будет проходить по мере совершенствования квалификационных требований к проектному управлению. Сейчас требования пока небольшие. Понятно, что люди только входят в тему, надо освоиться, поработать в новом формате. Постепенно планку будем повышать.
— Недавно вы говорили, что 2018 год может стать годом стратегического планирования. Каким вы его видите в России?
— Для того чтобы проектное направление было действительно эффективным, над ним должна быть сбалансированная система стратегических целей. Тогда, понимая, к чему идти, мы можем отобрать проекты, которые работают на достижение этих целей, оценить их возможный вклад, присвоить каждому проекту свой ранг. Идеальный вариант — когда один проект работает на несколько целей сразу. И, исходя из ранга проекта, выделять деньги, оказывать административную поддержку, продвигать его. Это возможно сделать, только если у нас будут описаны цели верхнего уровня, расставленные по приоритетам и измеряемые — не общие лозунги, а конкретные целевые показатели, которых надо достичь. Дальше надо смотреть, закрыта ли цель набором проектов и какой вклад делает каждый из них. Тогда получится нормальный механизм управления.
— Кто будет задавать цели сверху?
— Президент.
— И как же увязать стратегическое планирование с бюджетным?
— Сначала надо определить стратегические цели и сформировать под них проекты и программы. Причем необходимо успеть своевременно разработать предложения, проработать их с общественностью и заинтересованными сторонами. Также необходимо провести ранжирование и оценку, насколько они работают на достижение стратегических целей, и вовремя представить, чтобы получить под них финансирование в рамках бюджетного процесса, а не точечным волевым решением.
Таким образом, предстоит синхронизировать процессы разработки стратегических документов, проектов и формирования бюджетов. Это требует слаженной работы и отработанной процедуры. Мы рассчитываем, что инструменты проектного управления как раз помогут нам достичь синхронизации работы по времени, по исполнителям и по технологии: кто, кому и когда что передает.
В этом году начнем отрабатывать эти подходы на пяти пилотных госпрограммах (развития образования, здравоохранения, транспортной системы, сельского хозяйства и обеспечения доступным жильем и коммунальными услугами. — «Известия»), переведенных на проектное управление. В нормативной базе это заложено.
— Какие главные цели вы ставите на этот год?
— Первая — увязать цикл стратегического, программного и бюджетного управления. Вторая — создать информационную платформу для работы не только по приоритетным, но и министерским, региональным и другим проектам по единому стандарту. Третья цель — продолжать подготовку людей. Безусловно, система стимулирования участников проектов — важнейшая задача.
